Е. Журова, г. Горнозаводск

Манящий запах жареной картошки

Вернул меня на тридцать лет назад.

И видится мне мамино окошко.

И в том окошке мамин светлый взгляд.

Лучок, картошка, молоко парное

И хлеб, что только, только из печи.

И мама чуть окошко приоткроет:

«Иди обедать, доченька», — кричит.

Когда гнетут безрадостные мысли.

В душе я ощущаю пустоту,

Тогда картошку начинаю чистить

И ставлю сковородку на плиту.

* * *

Ночь была пронзительно светла

До серебряной кинжальной боли.

Я была отчаянно смела,

Невозможно быть такой  в неволе.

Я рвалась на волю из силков,

Тех, что ты умело мне расставил.

С помощью серебряных оков

Ты другою быть меня заставил.

* * *

Как крылья ангела помять

Смогла в житейской передряге,

Но чтоб себя не потерять,

Доверю чувства я бумаге.

И снова я пишу в стихах

О самом, самом, самом важном,

Как покаяние в грехах

На крыльях ангела бумажных.

* * *

«Умом Россию не понять»…

А я и не пытаюсь даже.

То мысли светлые опять

А то они чернее сажи.

Здесь родилась, живу я здесь.

Здесь и судьба моя, и доля.

У каждого предел свой  есть,

Своя свобода и неволя.

У каждого своя война,

И крест, нести который надо

У всех потерь своя цена.

У всех страданий есть награда.

Среди духовной пустоты,

Среди духовного уродства

Лелею я свои мечты

О чести и о благородстве.

А честь у каждого своя…

Но все не так уж безнадежно!

Вперед смотрю с надеждой я,

Пока возможно…

* * *

Мы никогда не встретимся с тобой,

По крайней мере, на земле на грешной,

Я стала на слова такой скупой

И разучилась слабой быть и нежной.

С годами ощутимей боль потерь.

А ноги к твоему ведут порогу,

Чужие люди там живут теперь:

Чужая боль их вряд ли будет трогать.

* * *

Снимайте обувь, не топчите душу,

Не надо по живому сапогом.

… Быть просто человеком и послушать,

Как бьется сердце в ком-нибудь другом.

А вдруг ему так нестерпимо больно,

Боль с каждою минутою острей.

А вдруг его обидели невольно,

Ты слышишь, сердце бьется все быстрей.

О, как ему не дать остановиться!

Когда слова простые не слышны.

Пусть сердце рядом продолжает биться.

Не надо этой мертвой тишины.

* * *

За все приходится платить,

Не только звонкою монетой.

Ведь искренней и честной быть

Как быть среди толпы раздетой.

Но у меня есть близкий друг,

Который быть собой умеет,

Ведь если искренность – недуг,

Он тоже, как и я, болеет.

* * *

Я бегаю по замкнутому кругу

И все остановиться не могу.

Тебе я доверяла словно другу,

А надо было верить как врагу.

И душу открывать не торопиться,

А радость так она на вкус горька.

Хотела я с тобой в письме проститься,

Но ставить точку нету сил пока.

* * *

Мой голос был покорней ковылей,

Он был нежней акации цветущей.

А сердце, сердце билось все быстрей

В предчувствии любви, любви грядущей.

Ты ветром была, который вдруг устал

Бродить, как неприкаянный, по свету.

Ты на мгновенье лишь покорным стал,

Покорности теперь в помине нету.

Ты вновь умчался ввысь, под облака.

И удержать тебя я не пыталась.

Теперь на землю смотришь свысока,

На землю, на которой я осталась.

***

Люди  смертельно больны

Подлостью,завистью,злобой…

Нету  в них чувства вины,

Жалости нету особой.

Что нам до боли чужой?

Мы  к ней глубоко безразличны.

Горе не станет бедой,

Пока не коснётся нас лично.